Могут ли пьесы XVI–XVII веков ожить на сцене сегодня? И есть ли у Шекспира и Мольера шанс остаться уместными и выдержать проверку на соответствие современным повесткам? Да, творчество великих драматургов в своем первозданном виде может вызывать дискомфорт у зрителя в 2024 году, ведь тогда еще считались забавными укрощение свободолюбивой женщины, абьюз и психические расстройства. Но в то же время классические сюжеты до сих пор эксплуатируются в кино и медиа. Мы знаем их наизусть, даже если никогда не брали в руки оригинальных книг. Описанная ситуация демонстрирует лишь долю сложности, с которой столкнулись три молодых режиссера в рамках проекта Союза театральных деятелей России и Центра поддержки русского театра за рубежом «Режиссерская лаборатория». В течение пяти дней им предстояло создать с нуля эскиз спектакля, и только один из них удостоится права поставить его полноценную версию на сцене Русского драматического театра им. А. Н. Островского.
Режиссерская лаборатория в Казахстане
Как уже отмечалось, «Режиссёрская лаборатория» — это проект Союза театральных деятелей России (СТД) и Центра поддержки русского театра за рубежом. Он представляет собой возможность для молодых режиссёров найти площадку для реализации своих смелых экспериментов, а для театров — освежить репертуар.
«Наша деятельность направлена на содействие русским театрам или театрам, ставящим спектакли на русском языке и в целом работающим с продвижением русской культуры за пределами Российской Федерации. Каждый год к нам поступает множество заявок, мы стараемся охватить как можно больше театров — насколько позволяет бюджет. В этом году программе исполняется 20 лет. Сначала она имела более широкий формат: мы проводили международные фестивали, оказывали поддержку гастролям зарубежных коллег в Москве и других городах и т. д. Сейчас Центр поддержки сфокусирован на двух направлениях — это проведение режиссёрских лабораторий и командировка специалистов по различным театральным направлениям с тренингами и мастер-классами. Режиссёрская лаборатория, в рамках которой мы сегодня находимся в Уральске, ставит своей целью познакомить театры с молодыми и талантливыми режиссёрами, за которыми, как мы считаем, театральное будущее России. Мы бы хотели, чтобы они распространяли русский язык и культуру за рубежом, чтобы их творчество находило отклик у зрителей разных стран», — поделился руководитель Центра поддержки русского театра за рубежом Константин Горин.
Координатор проекта в Уральске, актёр и режиссёр Руслан Джумахметов, отмечает, что в Русском драматическом театре им. А. Н. Островского Лаборатория проходит во второй раз, и снова в юбилейный год:
«Первый раз я подал заявку на участие в проекте пять лет назад, в год 160-го театрального сезона. Мне всегда хотелось привлечь новые творческие силы, ведь как театр из маленького города мы нуждаемся в поддержке. «Режиссёрская лаборатория» открыла для нас новые горизонты. В первый раз к нам также приехали три молодых режиссёра в сопровождении координатора и театрального критика. Темой эскизов тогда стала современная зарубежная пьеса, условно говоря, XX–XXI век: Том Стоппард «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», Ричард Нэш «Продавец дождя» и Уго Бетти «Козий остров». Одна из участниц, Мария Павловская, смогла очень грамотно воссоздать на сцене отрывок пьесы «Продавец дождя», и в последующем она вместе с труппой театра поставила полноценный спектакль, который, к слову, до сих пор есть в нашем репертуаре. Получилась своеобразная постановка, которая выделяет спектакль на фоне других. Конечно, это другой язык и другое театральное поколение».
И вот пришёл 165-й театральный сезон, открытию которого мы посвятили большой материал в мартовском номере, и новая Лаборатория. В Уральск приехали три режиссёра из Санкт-Петербурга и Москвы, каждый со своим видением и стилем. В течение пяти дней они должны были с нуля собрать эскиз спектакля, который зацепит главного режиссёра театра и актёров. Тему в этом году выбрали непростую — классическая комедия. Что из этого получилось, и какой режиссёр в итоге пополнит репертуар театра им. А. Н. Островского своим спектаклем — попробуйте угадать, познакомившись с каждым из них. Правильный ответ не заставит себя ждать: уже в следующем году победитель конкурса совершит свой режиссёрский дебют на уральской сцене.
«Укрощение строптивой»
Пьеса Уильяма Шекспира «Укрощение строптивой» по нынешним меркам является весьма спорным произведением. Феминистки с родины самого автора сегодня провозглашают главную героиню Кэт иконой независимости и свободы от патриархальных оков. Возмущение вызывает другое — развязка, в которой женщина после разного рода абьюза покоряется супругу. У современного зрителя такой исход вызывает скорее дискомфорт, чем смех. Но это и понятно, ведь с момента написания пьесы прошло более четырёх веков. Мир и общественный порядок кардинально изменились, к тому же кинематограф подарил нам множество вариаций этой комедии, адаптированных под ту или иную эпоху. Например, в 80-х режиссёрский дуэт из Италии Кастеллано и Пиполо поменяли главных героев местами, и «строптивым» оказался мужчина. Или фильм того же периода «За бортом», где «строптивую» перевоспитывали домашним уютом и семейной идиллией.
Что же смог придумать режиссёр из Санкт-Петербурга Александр Гошуков? Легко «поиграв» разными сценами из оригинального произведения и даже сохранив реплики, он предложил весьма уместный и даже долгожданный итог истории. Видя, как главную героиню принуждают к замужеству, лишают еды и сна в воспитательных целях, невольно хочется сжаться, а порой даже вскочить и заступиться. Тот факт, что актёры разыгрывали действие на паркете, а не на сцене, создал дополнительный эффект близости ситуации, будто это происходит с вашими соседями. Финал же, в котором всё происходящее оказалось сном пьяницы, грезящего о покорной жене, дал возможность выдохнуть и наконец-то искренне улыбнуться. Веселья добавила хорошая взбучка от «непокорной» супруги.
Это было остроумно и в духе нашего времени. Кто-то бьёт тревогу, что в XXI веке не осталось места комедии, но на самом деле мы стали избирательнее в юморе. И то, что особенно молодая аудитория требует уважения к женщинам, — всего лишь признак развития общественных взглядов. В конце концов, современники того же Шекспира находили смешными увечья и инвалидность. Собирательный образ таких изгоев нам демонстрирует Гуинплен Виктора Гюго.
Александр Гошуков
Не так давно выпустившийся из Российского государственного института сценических искусств (в 2023 году) в родном Санкт-Петербурге Александр Гошуков имеет в своём портфолио пока немного режиссёрских работ и потому скромно рассказывает о своей профессиональной деятельности:
«В основном я сейчас участвую в режиссёрских лабораториях. Недавно побывал в Москве, в театре Моссовета, где сразу шесть режиссёров работали с одной пьесой. До этого в Независимом театре Петербурга делали спектакли для подростков, а в Красноярске ставили современные пьесы, не старше двух лет».
По первому образованию Александр — математик-программист. Во время обучения в Политехе друг попросил его сходить вместе в театральную студию. С этого начались поиски себя в совершенно новой сфере.
«Постепенно театр вышел на первый план. Я попал в ситуацию, когда не театр мешает учёбе, а учёба мешает театру. Поэтому я ушёл и выбрал быть режиссёром. Пока, конечно, только учусь этому», — поделился он.
Для себя Александр главным видит не то, что происходит на сцене, а то, что происходит в душе зрителя во время спектакля.
«Мой мастер любит говорить: что из сердца выходит, то в сердце попадает. Всегда, а особенно сейчас, важно тренировать сердечную мышцу у зрителя. Нужно разговаривать с людьми о чувственных, тонких переживаниях. С одной стороны, помогать справляться с ними тем, у кого они есть, а с другой — тем, у кого всё хорошо, расширять восприятие других людей. Мы живём в такое время, когда каждый сосредоточен на себе, будто мир погружается в глобальное одиночество. В этих условиях я хочу налаживать мостики между людьми, даже теми, кто впервые встретился в зрительном зале, придя на спектакль».
Дипломная работа Александра Гошукова по пьесе Л. Зорина «Варшавская мелодия» вошла в лонг-лист Российской Национальной театральной премии «Золотая маска», а также была отмечена экспертным советом Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит».
«Сон в летнюю ночь»
Внимательный зритель, хоть немного интересующийся психологией и отношениями, заметит россыпь «красных флагов» в ещё одной пьесе Шекспира — «Сон в летнюю ночь». Оберон и Титания, Лизандр и Гермия, Деметрий и Елена — это пары, в которых «не всё хорошо». И снова классический сюжет множество раз обыгрывался разными режиссёрами в театре и в кино. Но в чём же суть и главная мораль?
Есть ли вообще мораль в произведении о созависимых отношениях и изменах? И как её разглядеть сквозь громоздкий пятистопный ямб?
«Пятистопный ямб — вся пьеса в стихах, а это всегда сложно. Непонятно, что они говорят, что это за поэзия. Мы попытались сделать игру и попытаемся вас в неё включить. Сейчас мы расскажем историю про волшебный лес и просим вас искренне, как дети, поучаствовать в этом. Надеюсь, что вы получите хоть каплю удовольствия. А если нет, то встретимся ещё где-нибудь, и я попробую снова», — обратилась к зрителям перед презентацией своего эскиза Юлия Шульева.
Если за всеми сложносочинёнными репликами сложно понять саму комедию, то почему бы не посмеяться над тем, как её пытаются воссоздать за пять дней? Режиссёр решила показать зрителю изнанку актёрской работы, получился такой спектакль о спектакле. Зрители могли увидеть, с каким «энтузиазмом» актёры берутся за Шекспира, как разучивают пятистопный ямб и как в процессе работы импровизируют и смеются над самими собой.
Короткая сцена из волшебного леса и юноши, одетые «по-афински» — в красной бини и спортивках «Адидас» — не дали залу заскучать. Более того, зрители даже не поняли, где именно проходят границы эскиза. Начался ли он с речи режиссёра, или с беседы актёров, распределяющих роли, а может, только в моменте встречи Оберона и Титании? Всё сделано так, будто сидящий в зале сам должен определить, где заканчивается театр и начинается реальная жизнь.
Юлия Шульева
Выпускница ГИТИСа (2022 г.) Юлия Шульева, как и её предыдущий коллега, находится на этапе становления своих профессиональных компетенций.
«Два года я существую на этом открытом театральном поприще под названием Мир. Мне в режиссуре нравится знакомиться с новыми людьми, открывать для себя новые культуры, как через текст, так и через новые труппы. Поэтому я полюбила формат Лабораторий, хотя для меня это первый опыт. До этого мне приходилось участвовать в другом проекте СТД — «Арт-миграция». Мы ездили, смотрели огромное количество постановок. СТД — это очень крутая организация, которая помогает молодым режиссёрам и актёрам набираться опыта и сводить вселенные, которые вообще никогда бы не встретились. Например, я бы никогда не побывала в Уральске, если бы не СТД. И это невероятно», — рассказывает девушка.
Портфолио молодого режиссёра подсказывает о её внутреннем мире. Так в дипломной работе неожиданно появляется Камю.
«Мне кажется, если и ошибаться, то только в университете. Взяться за какие-то серьёзные вещи, вроде экзистенциальной комедии Камю «Недоразумение», меня побудила некая подростковая смелость. Убийства, смерть, вертикаль жизни, поиск смысла… Тогда меня волновали темы, поднимаемые Камю, и я решила позволить себе поработать с ним. Я люблю форму в трагедии, в театре, небольшое количество действующих лиц и истории семей. Возможно, Камю я взяла из-за семьи и чувств, переживаемых мной по этому поводу. У меня большая семья, раскиданная по всей стране, и мне их не хватает. Чувство одиночества следует за мной уже лет пятнадцать, мне приходится в одиночку проходить эту жизнь, и поэтому для меня было суперважно поговорить об этом. Люди спасают, люди важнее всего, человек впереди всего».
Спектакли Юлии идут в московских театрах: «Ставангер» в Театре.doc и «Девочки» в Театре Российской Армии.
«Мнимый больной»
Во времена Мольера ещё никто не знал о синдроме Мюнхгаузена. Британский эндокринолог и гематолог Ричард Эшер опишет это состояние только в середине XX века. А в XVII веке симулирование болезни и искренняя убеждённость в неизлечимости недуга считались особенностью характера человека.
Сама ситуация со скандальным стариком, требующим к себе внимания и при этом вмешивающимся в жизнь детей, покажется знакомой многим. И опять же на пользу режиссёру сыграло ограниченное пространство, в котором зрители были вовлечены в действие. Вероятно, многие поймали флешбеки к домашним «спектаклям» своих престарелых родственников. Конечно, на сцене проблема гипертрофирована до смешного. Только от этого она не перестаёт быть проблемой.
Любопытная отсылка к автору «Мнимого больного» ждала зрителей в самом конце. При жизни Мольера пьеса ставилась четыре раза, а после четвёртого, французский классик, играющий главного героя Аргана, скончался. Режиссёр «убил» своего Аргана в конце, хотя оригинальное произведение заканчивается получением учёной степени в медицине мнимым больным. Трагический финал, только вот комедия всё равно получилась.
Владимир Данай
Самый опытный из участников Лаборатории в Уральске, Владимир Данай, успел поработать в театре и как актёр, и как режиссёр. Свою дипломную работу в ГИТИСе (2014 г.) он ставил по Жан-Батисту Мольеру, как и свой эскиз в уральском театре.
«Лаборатория — это быстрая работа. Спектакли могут ставиться и год, и даже два, а нам нужно было успеть всё за менее чем пять дней. Тему для нас выбрали — классическая комедия. То есть история в духе «сначала всё было так себе, а закончилось хорошо». И подразумевается, что будет смешно. Не знаю, будет ли зрителю смешно, потому что юмор — сложная штука, тем более другая страна, другой менталитет, и в каждой местности он разный. Сложно говорить, о чём будет эскиз. Это Лаборатория, эксперимент, мы здесь пробуем, сочиняем на ходу. У нас нет ни сценографии — какого-то сценографического решения, пространства, ни постановочной команды — кроме меня как режиссёра. И с актёрами мы познакомились непосредственно перед работой. Вообще театр — живая и подвижная материя, и в таких экспериментах мы как раз это видим», — поделился Владимир.
На театр в целом у режиссёра свой взгляд. Он обращён в первую очередь на содержание.
«В последнее время меня отталкивает театр, где существует костюмированность. Мне кажется, что сегодня нет смысла делать какой-то исторический спектакль из классических произведений. В какой-то момент смысл есть, но сейчас я его не вижу. Классические пьесы были написаны триста-четыреста лет назад. Когда я вижу на сцене костюмированность, меня начинает отталкивать от этого, и я не подключаюсь к действию. Театр должен существовать здесь и сейчас, и конструировать его нужно из того, что нас окружает, а не из того, что нам сшили, даже не по исторически достоверному крою. Меня пугает стилизация исторического костюма в большинстве случаев, редко когда это получается хорошо. И язык в театре должен быть современным. Если какие-то конструкции не используются в общении людей, то им нет и места на сцене».
Спектакли Владимира также ставятся в российских театрах: «Виндзорские насмешницы» в Москве в Театре Маяковского, «Калина красная» в Ярославле, «Доходное место» в Нижнем Новгороде, «Игроки» в Норильске и другие.